Название: Разрыв шаблона
Автор: Кито
Размер: мини, 1047 слов
Пейринг/Персонажи: Митиру Сэндо/Сатоси Оногида
Категория: гет
Жанр: флафф
Рейтинг: G
Размещение: запрещено без разрешения автора
читать дальше Когда Митиру впервые заводит разговор о том, чтобы пойти работать в Девятый отдел, вся ее семья восстает против этого с горячностью и пылкостью, достойными куда лучшего применения.
— Не смей! — кричит ей мать. — Так ты никогда не найдешь себе мужа!
— С ума сошла, что ли? — спрашивает ее доверительным шепотом сестра. — Они ведь там все сумасшедшие!
Митиру не прислушивается к их причитаниям, мольбам и советам, попросту не принимает их всерьез.
Мама, говорит она устало, ну какая разница, найду я себе мужа или нет, если я буду высококлассным специалистом, который приносит настоящую пользу обществу?
Сестренка, вздыхает она, ну это же серьезный исследовательский институт, государственная организация, как же могут в ней работать только сумасшедшие?
На деле же оказывается, что и мать, и сестра были, по большому счету, правы: искать себе мужа в Девятом отделе — перспектива и правда незавидная. Даже если это и пришло бы Митиру в голову: она самая молодая сотрудница отдела, никто не воспринимает ее всерьез, да и разница в возрасте со всеми остальными слишком велика, чтобы она всерьез задумывалась о чем-то в духе совместных романтических вечеров или ужина при свечах.
Между тем, в любви она ищет именно этого: зачем выходить замух, если нет любви, считает Митиру. И что за любовь без романтики?
Что же касается того, что все сотрудники Девятого — сумасшедшие, с этим Митиру перестает спорить после первого же своего рабочего дня на реальном преступлении.
Посмотреть такое количество воспоминаний о преступлениях, да не о каких-нибудь, а о самых кровавых и жестоких убийствах, которые без МРТ и раскрыть-то нельзя, и при этом остаться при полностью ясном рассудке?
Митиру не думает, что такое вообще возможно. Да и Девятый отдел, будучи пристанищем для самых разных и весьма специфических специалистов, ее гипотезу, кажется, только подтверждает.
Со временем, впрочем, она привыкает к коллегам, привыкает к своей работе и перестает считать всех слишком старыми для искреннего общения и даже — иногда! — легкого флирта, а себя — достаточно нормальной, чтобы выбиваться из коллектива.
Теперь она такая же сумасшедшая, как все остальные. Мать и сестра, впрочем, не возражают: их, кажется, искренне радуют ее успехи на поприще криминалистики. Митиру становится героем практически всех семейных собраний, и ее наконец-то перестают спрашивать о дате скорой свадьбы.
Вопреки ее ожиданиям, это не приносит ей такого облегчения, на которое она надеялась. Митиру все-таки дочь своей семьи: ей хочется и мужа, и детей.
Но стоит ей поделиться своими переживаниями с сестрой, как та поднимает ноги в наигранном изумлении:
— А что твой Оногида? Как его там?
Митиру вздрагивает от одной только мысли о том, что кто-то мог представить ее вместе с Оногидой. Он, и правда, симпатичный и ужасно деловой, да и толк в своем деле знает — для Митиру это едва ли не сама привлекательная черта в мужчине.
Но вместе с тем Оногида крайне ехидный и постоянно шпыняет ее по делу и без, когда речь не идет о серьезном исследовании; даже салагой называет иногда, хотя в отделе Митиру работает уже без малого полгода.
Какая же она теперь салага?
Вместе с тем, мысль о том, что когда-нибудь она будет не то что встречаться — замужем! — за Оногидой, чем-то кажется ей заманчивой.
С ума сошла, ругает себя Митиру и хлопает по щекам, стоя перед зеркалом в ванной. Нашла о чем думать! Коллега он, просто коллега! Да еще и не слишком тебе нравится, между прочим.
И ты ему — тоже, если уж на то пошло, любезно подсказывает ей внутренний голос. И от этих слов становится по-настоящему обидно.
В один из дней, полных сомнений в себе, Митиру работает особенно невнимательно, допускает ошибку за ошибкой в простейших программах, которым Оногида научил ее в первую же неделю работы в отделе.
Она спотыкается на простейших вещах, ругает себя, пытается исправиться — и только делает все хуже.
— Все, баста, хватит! — в какой-то момент громко заявляет Оногида. — Перерыв, Митиру-тян, пока ты всю МРТ — и меня вместе с ней! — не угробила раз и навсегда!
— Простите, — шепчет Митиру.
Сейчас Оногида устроит ей настоящий нагоняй, каких давно у нее не бывало... и будет совершенно прав. Конечно, от этого ей не станет сильно легче или менее обиднее, но что скрывать: заслужила.
Оногида подкатывается вместе со своим креслом к ней поближе, осторожно касается безвольно лежащих на контрольной панели пальцев.
— Ну, — вздыхает он, — рассказывай, что стряслось.
Митиру смотрит на него, как на невиданное чудовище вроде двухголового носорога, и молчит.
— Нельзя так работать, сама понимаешь, — мягко говорит Оногида. — Но если рассказать, может, станет легче. Станет легче — перестанешь себя так загонять, как сейчас это делаешь. А значит, станешь внимательнее к тому, что ты делаешь, а не к тому, что делать у тебя не получается. Улавливаешь, а, салага?
На этот раз даже «салага» звучит как-то совсем необидно, и Митиру неожиданно для себя шмыгает носом.
— Эй-эй, — поднимает руки Оногида, — только сырость не разводи, на это я не подписывался.
— И не подумаю, — бурчит Митиру, это совсем не женственно, зато честно. — Не дождетесь, между прочим.
— Вот это уже лучше.
Оногида наклоняется, чтобы заглянуть в ее опущенное лицо, и несмело улыбается ей:
— Совершенно не умею утешать женщин, Митиру-тян. Могу вот разве что кофе предложить.
— Нельзя у МРТ кофе пить, — тихо говорит Митиру, — вы всех гоняете постоянно.
— Тебе — можно, — говорит Оногида. — Ты, понимаешь... ты совершенно особенная.
Митиру краснеет и смущенно улыбается — вроде как, в ответ Оногиде.
Считать ли это признанием в любви? Или это так, симпатии утешающего ее начальника? В конце концов, он ведь честно сказал сразу, что ему только и надо, чтобы она наконец-то прекратила ошибаться. И совершенно необязательно, что он ее будет любить от этого больше. И вообще, что любить будет.
Вопросы роятся у нее в голове, и Митиру со стоном закрывает лицо.
Она ведь даже не может ничего рассказать человеку, который предлагает ей помощь, потому что он и есть источник всех ее проблем!
Оногида пододвигается еще ближе — теперь она буквально чувствует исходящее от него тепло, будто их тела разделяет только два тонких слоя одежды — его и ее.
— Не плачь, Митиру-тян, — говорит он, Митиру никогда не думала, что услышит в его вечено недовольном голосе хоть сотую часть той нежности, что звучит в нем сейчас.
Ее пальцев на щеках нежно касаются его губы; на плечах она чувствует тяжесть его руки.
Она обещала и ему, и себе, что ни за что не расплачется, — и почти сдерживает свое обещание. Ресницы у нее едва заметно намокают от навернувшихся слез.
— Это, между прочим, сексуальное домогательство, — хрипло говорит она.
Оногида растерянно смотрит на нее, а потом заливисто смеется:
— Молодец, Митиру-тян! Ты и правда лучше всех!
Она смеется в ответ — и вдруг наклоняется вперед и целует Оногиду сама.
Автор: Кито
Размер: мини, 1047 слов
Пейринг/Персонажи: Митиру Сэндо/Сатоси Оногида
Категория: гет
Жанр: флафф
Рейтинг: G
Размещение: запрещено без разрешения автора
читать дальше Когда Митиру впервые заводит разговор о том, чтобы пойти работать в Девятый отдел, вся ее семья восстает против этого с горячностью и пылкостью, достойными куда лучшего применения.
— Не смей! — кричит ей мать. — Так ты никогда не найдешь себе мужа!
— С ума сошла, что ли? — спрашивает ее доверительным шепотом сестра. — Они ведь там все сумасшедшие!
Митиру не прислушивается к их причитаниям, мольбам и советам, попросту не принимает их всерьез.
Мама, говорит она устало, ну какая разница, найду я себе мужа или нет, если я буду высококлассным специалистом, который приносит настоящую пользу обществу?
Сестренка, вздыхает она, ну это же серьезный исследовательский институт, государственная организация, как же могут в ней работать только сумасшедшие?
На деле же оказывается, что и мать, и сестра были, по большому счету, правы: искать себе мужа в Девятом отделе — перспектива и правда незавидная. Даже если это и пришло бы Митиру в голову: она самая молодая сотрудница отдела, никто не воспринимает ее всерьез, да и разница в возрасте со всеми остальными слишком велика, чтобы она всерьез задумывалась о чем-то в духе совместных романтических вечеров или ужина при свечах.
Между тем, в любви она ищет именно этого: зачем выходить замух, если нет любви, считает Митиру. И что за любовь без романтики?
Что же касается того, что все сотрудники Девятого — сумасшедшие, с этим Митиру перестает спорить после первого же своего рабочего дня на реальном преступлении.
Посмотреть такое количество воспоминаний о преступлениях, да не о каких-нибудь, а о самых кровавых и жестоких убийствах, которые без МРТ и раскрыть-то нельзя, и при этом остаться при полностью ясном рассудке?
Митиру не думает, что такое вообще возможно. Да и Девятый отдел, будучи пристанищем для самых разных и весьма специфических специалистов, ее гипотезу, кажется, только подтверждает.
Со временем, впрочем, она привыкает к коллегам, привыкает к своей работе и перестает считать всех слишком старыми для искреннего общения и даже — иногда! — легкого флирта, а себя — достаточно нормальной, чтобы выбиваться из коллектива.
Теперь она такая же сумасшедшая, как все остальные. Мать и сестра, впрочем, не возражают: их, кажется, искренне радуют ее успехи на поприще криминалистики. Митиру становится героем практически всех семейных собраний, и ее наконец-то перестают спрашивать о дате скорой свадьбы.
Вопреки ее ожиданиям, это не приносит ей такого облегчения, на которое она надеялась. Митиру все-таки дочь своей семьи: ей хочется и мужа, и детей.
Но стоит ей поделиться своими переживаниями с сестрой, как та поднимает ноги в наигранном изумлении:
— А что твой Оногида? Как его там?
Митиру вздрагивает от одной только мысли о том, что кто-то мог представить ее вместе с Оногидой. Он, и правда, симпатичный и ужасно деловой, да и толк в своем деле знает — для Митиру это едва ли не сама привлекательная черта в мужчине.
Но вместе с тем Оногида крайне ехидный и постоянно шпыняет ее по делу и без, когда речь не идет о серьезном исследовании; даже салагой называет иногда, хотя в отделе Митиру работает уже без малого полгода.
Какая же она теперь салага?
Вместе с тем, мысль о том, что когда-нибудь она будет не то что встречаться — замужем! — за Оногидой, чем-то кажется ей заманчивой.
С ума сошла, ругает себя Митиру и хлопает по щекам, стоя перед зеркалом в ванной. Нашла о чем думать! Коллега он, просто коллега! Да еще и не слишком тебе нравится, между прочим.
И ты ему — тоже, если уж на то пошло, любезно подсказывает ей внутренний голос. И от этих слов становится по-настоящему обидно.
В один из дней, полных сомнений в себе, Митиру работает особенно невнимательно, допускает ошибку за ошибкой в простейших программах, которым Оногида научил ее в первую же неделю работы в отделе.
Она спотыкается на простейших вещах, ругает себя, пытается исправиться — и только делает все хуже.
— Все, баста, хватит! — в какой-то момент громко заявляет Оногида. — Перерыв, Митиру-тян, пока ты всю МРТ — и меня вместе с ней! — не угробила раз и навсегда!
— Простите, — шепчет Митиру.
Сейчас Оногида устроит ей настоящий нагоняй, каких давно у нее не бывало... и будет совершенно прав. Конечно, от этого ей не станет сильно легче или менее обиднее, но что скрывать: заслужила.
Оногида подкатывается вместе со своим креслом к ней поближе, осторожно касается безвольно лежащих на контрольной панели пальцев.
— Ну, — вздыхает он, — рассказывай, что стряслось.
Митиру смотрит на него, как на невиданное чудовище вроде двухголового носорога, и молчит.
— Нельзя так работать, сама понимаешь, — мягко говорит Оногида. — Но если рассказать, может, станет легче. Станет легче — перестанешь себя так загонять, как сейчас это делаешь. А значит, станешь внимательнее к тому, что ты делаешь, а не к тому, что делать у тебя не получается. Улавливаешь, а, салага?
На этот раз даже «салага» звучит как-то совсем необидно, и Митиру неожиданно для себя шмыгает носом.
— Эй-эй, — поднимает руки Оногида, — только сырость не разводи, на это я не подписывался.
— И не подумаю, — бурчит Митиру, это совсем не женственно, зато честно. — Не дождетесь, между прочим.
— Вот это уже лучше.
Оногида наклоняется, чтобы заглянуть в ее опущенное лицо, и несмело улыбается ей:
— Совершенно не умею утешать женщин, Митиру-тян. Могу вот разве что кофе предложить.
— Нельзя у МРТ кофе пить, — тихо говорит Митиру, — вы всех гоняете постоянно.
— Тебе — можно, — говорит Оногида. — Ты, понимаешь... ты совершенно особенная.
Митиру краснеет и смущенно улыбается — вроде как, в ответ Оногиде.
Считать ли это признанием в любви? Или это так, симпатии утешающего ее начальника? В конце концов, он ведь честно сказал сразу, что ему только и надо, чтобы она наконец-то прекратила ошибаться. И совершенно необязательно, что он ее будет любить от этого больше. И вообще, что любить будет.
Вопросы роятся у нее в голове, и Митиру со стоном закрывает лицо.
Она ведь даже не может ничего рассказать человеку, который предлагает ей помощь, потому что он и есть источник всех ее проблем!
Оногида пододвигается еще ближе — теперь она буквально чувствует исходящее от него тепло, будто их тела разделяет только два тонких слоя одежды — его и ее.
— Не плачь, Митиру-тян, — говорит он, Митиру никогда не думала, что услышит в его вечено недовольном голосе хоть сотую часть той нежности, что звучит в нем сейчас.
Ее пальцев на щеках нежно касаются его губы; на плечах она чувствует тяжесть его руки.
Она обещала и ему, и себе, что ни за что не расплачется, — и почти сдерживает свое обещание. Ресницы у нее едва заметно намокают от навернувшихся слез.
— Это, между прочим, сексуальное домогательство, — хрипло говорит она.
Оногида растерянно смотрит на нее, а потом заливисто смеется:
— Молодец, Митиру-тян! Ты и правда лучше всех!
Она смеется в ответ — и вдруг наклоняется вперед и целует Оногиду сама.
@темы: фик